В XVII в. на территории этого московского района располагалась Бутырская слобода, которая ведет своё начало от деревни Бутырки, известной с XVI в.
В русских говорах словом «бутырки» обозначали крестьянский двор, стоявший отдельно в стороне от села. Именно такой была в XVI в. деревня Бутырки в три двора, стоявшая на Дмитровской дороге за селом Сущёвом и принадлежавшая боярину Никите Романовичу Захарьину, деду первого царя из династии Романовых.
От Никиты Романовича Бутырки унаследовал его сын Иван Никитич Романов, дядя царя Михаила. При нём деревня увеличилась до 79 дворов, а к её землям, кроме имевшихся 50 десятин, было прирезано еще 233. Подобное резкое увеличение населения было связано с тем, что обитатели слободы не несли тягло и не платили городские повинности. Поэтому многие предпочитали уходить из посада и записываться за Иваном Никитичем Романовым. Большинство жителей Бутырок обслуживало проезжавших по Дмитровской дороге или же занималось ремеслом и торговлей. Некоторые из них выбивались в купцы. Так, под 1640 г. значится живущий в Москве на посаде бобыль Богдан Строкин, числившийся «за боярином Иваном Никитичем Романовым во крестьянех в подмосковном селе Бутыркине, а торгует на Москве в женском Шапошном ряду своей лавкою».
Таким образом, пригородные Бутырки в XVII в. фактически стали слободой. В середине XVII в. здесь поселили 500 пленных поляков, о которых ещё в начале XX в. напоминали названия Большой и Средней Панской улиц.
После смерти И.Н. Романова Бутырки перешли к царю Алексею Михайловичу, при котором здесь разместился стрелецкий полк «солдатского строя» под командованием Матвея Кравкова. Это произошло в 1657 г. Об этом становится известно из одной челобитной, в которой говорилось, что «в 7165 (1657 — Авт.) году выбраны они из разных городов в солдаты и указано им жить в слободе Бутырках, а та земля преж сего была боярина Ивана Никитича Романова». Среди прочих стрелецких полков он выделялся тем, что был «выборным» и нёс охрану в Кремле и других царских дворцах, когда там был государь. В частности, он защищал Коломенское во время «Медного бунта» 1662 г. Очевидно, именно этим обстоятельством объясняется то, что в отличие от других стрельцов солдаты этого полка не приняли участия в знаменитом стрелецком бунте 1682 г.
В 1687 г. полк возглавил шотландец Патрик Гордон, сумевший сделать его лучшим из стрелецких полков. В 1689 г., когда Петру I пришлось бежать от происков царевны Софьи в Троице-Сергиев монастырь, туда для его защиты пришли потешные полки и только один из стрелецких — Бутырский полк. Позднее он участвовал в Азовских походах и в Полтавской битве.
Полк насчитывал от 800 до 1200 человек, и первоначально стрельцы стояли постоем в крестьянских избах. Затем они начинают здесь строить свои дома и обзаводиться хозяйством. В 1682—1684 гг. «иждивением Бутырского полка» вместо прежней деревянной была возведена каменная пятиглавая церковь Рождества Богородицы, по которой село стали именовать Бутырки, Рождествено тож. В декабре 1704 г. Пётр I после взятия Нарвы жил здесь, ожидая пленных шведов, чтобы с триумфом войти в Москву. По переписи 20-х годов XVIII в. в Бутырской слободе насчитывалось 550 дворов, которые располагались на четырёх параллельных улицах: Большой Бутырской, Первой и Второй Панских и Вятской.
В 1740-е годы Бутырский полк был выведен из Москвы, а в конце XVIII в. преобразован в лейб-гвардейский. С уходом полка Бутырки стали одной из московских ремесленных слобод. Устройство Камер-Коллежского вала и Бутырской заставы означало вхождение Бутырок в черту Москвы. Тем не менее они ещё долгое время сохраняли характер прежнего пригородного селения. В конце XVIII в. в Бутырках на престольный праздник Рождества Богородицы (8 сентября) обычно устраивалась ярмарка с различными увеселениями, на которой в огромных количествах продавалось множество производившихся здесь баранок: от крупных, называвшихся обручами, до мелких, именовавшихся бусами.
В конце XVIII в. в Бутырках был построен по проекту архитектора М.Ф. Казакова новый каменный Тюремный замок, который в народе сразу же окрестили Бутырской тюрьмой. Возвышаясь над окружающими избами, тюрьма непроизвольно стала восприниматься центром прежней слободы. Именно благодаря ей сохранилось и само название Бутырок.
